Оккупированные северные пригороды Харькова уже полгода выживают на подножном корму

Оккупированные северные пригороды Харькова уже полгода выживают на подножном корму
Финько Зоя Ивановна была замначальницей Купянского отдела Пенсионного фонда Украины. Давно стремилась занять место своей начальницы Валентины Семенченко, и оккупанты назначили её главой бутафорского “Пенсионного фонда Харьковской области”, забирающего у доверчивых стариков украинские удостоверения и раздающего по 10 тыс. рублей “единоразовой помощи от МЧС РФ”. Многие верят, что теперь им будут регулярно платить пенсию “вдвое выше, чем при Украине” – однако под видом временных пенсионных документов им выдают распечатанные на принтере бумажки. Больше похоже на банальный подкуп, чтобы “голосовали правильно”

После того, как начавшееся под конец весны продвижение украинских сил в сторону границы было остановлено российскими подкреплениями и стороны вновь увязли в позиционных боях, оставшиеся под контролем захватчиков населенные пункты к северу от Харькова снова практически исчезли из новостных лент. Это Казачья Лопань, Гоптовка, Токаревка, Проходы, Липцы и далее на восток. ВС РФ зашли туда фактически в первые часы полномасштабного вторжения.

Жизнь на этих территориях едва теплится, а самым слабым и обездоленным вовсе не выжить самостоятельно. Именно в таких условиях взаимопомощь и солидарность из концепций со страниц книг Кропоткина по теории анархизма становятся вопросом жизни или смерти и могут дать начало изменениям в обществе. Видимо, именно этого и опасаются российские военные власти, когда стремятся подавить репрессиями даже самую мирную самоорганизацию.

По международному праву, оккупационная администрация обязана обеспечивать все потребности местного населения. Здесь этого не делается, что еще весной поставило эти территории на грань гуманитарного бедствия. В то же время, российские войска блокируют любые украинские гуманитарные грузы, как от органов власти, так и от общественности – тем самым создавая условия для работы своих “благотворителей”.

Наиболее яркий пример – белгородская волонтерка Надежда Россинская, более знаменитая как Надин. Даже несмотря на задержание и штраф за якобы антивоенную акцию в Белгороде, когда она в желто-синей одежде дарила цветы прохожим, её снова и снова допускают без всяких проблем на подконтрольную РФ часть Харьковщины. Зачем? Под видом как бы независимой ни от кого помощи беженцам ей легко втираться к людям в доверие, собирать данные о тех, кто находится на оккупированной территории, а также об их родных за её пределами. Уже есть сведения, что информация, полученная Надин через Telegram-боты, используется для подготовки “референдума” с заранее известными результатами, а группа “Эвакуация” использовалась для выявления и задержания ранее невыявленных участников АТО/ООС, украинских силовиков и активистов.

Очень показательна история из приграничного Стрелечьего – о том, что ждет тех, кто попытается заниматься там гуманитарной деятельностью без надлежащей крыши. Так сказать, почувствуйте разницу:

Смотрим по теме: Мертвая зона. Экономическая активность в Харькове восстанавливается минимально, с работой всё сложнее.

Остающиеся в этих селах и поселках жители находятся в зависшем состоянии. Не только газа, но и электричества подчас нет до сих пор. Слышно, что на данном направлении идут ожесточенные бои. Связь очень плохая, дозвониться сложно, если и получается, то слышно через слово. Оккупационная власть никаких комментариев по поводу чего-либо не дает, да и никто особо не спрашивает.

Население брошено фактически в каменном веке на произвол судьбы. “Какие коридоры, мы чудом выехали, ни гуманитарки, жили на запасах, родня ничего не знали, нигде про нас не писали, мы были всеми забыты, а сейчас еле ноги уносят, если ещё получается, спасибо большое волонтерам”. Из той же Казачки позавчера телеграфировали, что вывозить людей уже потихоньку прекращают, хотя ранее выехали многие семьи – сперва на Белгород, потом в Европу. Мужчин младше 1957 г.р. сейчас не выпускают оттуда совсем.

Последние известия насчет судьбы гражданских в Цуповке вообще датированы началом июля: “С 3 марта под оккупацией, в марте ещё была гумка, к концу марта закрылись магазины и людей перестали выпускать, и до сегодня нету ни магазинов, ни гуманитарки, ни аптек. Оккупантам люди не нужны. Нету продуктов, лекарств, света с 3 марта и газа уже два месяца. Кто смог – выехал, а те, кто не выехал, стараются выжить в таких условиях”. Эта деревня уже не первый месяц прямо на линии фронта, остались старики и инвалиды, которые не смогли выбраться сами. Кого-то вывозили в КЛ и расселяли в пустующих домах, а вот всех ли или только желающих – наш собеседник не знает.

Смотрим по теме: Несмотря на оккупацию трети области, банки требуют проценты по кредитам. Какие есть варианты?

Это на заметку мужскому населению, еще оставшемуся в Волчанске, Купянске и пр. Призрак мобилизации бродит и по вашим улицам тоже

Смотрим по теме: Разброд и шатание. Кто воюет в российских частях, блокирующих с севера Харьков.

Вместе с тем, и украинские власти собирают персональные данные под видом поддержки социально уязвимых слоев. Один из наиболее циничных вариантов использования – приоритетная мобилизация перемещенных лиц. К примеру, в Полтавской области, где спрятались от нескончаемых российских обстрелов многие харьковчане, раздают продуктовые наборы в помещении Новогалещинского поселкового совета (причем, как утверждают злые языки в соцсетях, это не от государства, а от волонтеров, но чиновники распоряжаются помощью как своей собственной). Просто так мужчинам она не полагается – создали отдельные списки военнообязанных и выдают только после посещения ТЦК. Или вот Великие Сорочинцы, опять же на Полтавщине:

“Все ходят за гуманитаркой в сельсовет. Все было нормально, а около месяца назад, когда в очередной раз все пошли за гум помощью, приехали билетёры из Миргорода и стали всех обилечивать. За день до этого обилетили переселенцев, которые живут в местном интернате, а ещё за день – на частной базе отдыха. При этом вели себя крайне некрасиво”.

Что одни, что другие уже не знают, кого бы отправить на бойню вместо себя любимых. И ни конца, ни края этому не видно. Просто стратегический тупик…

Напоследок, добавим также, что в случае исчезновения риска наказания большинство опрошенных в Харькове воспользовались бы этим для установления социальной справедливости, и “Ассамблея” рассказывала, что они под этим понимают.

А. М.

3 Replies to “Оккупированные северные пригороды Харькова уже полгода выживают на подножном корму”

Comments are closed.