Год с Зеленским, праздник непослушания и архаичное сознание. ВЗГЛЯД

Ровно год назад – 20 мая 2019 г. – Владимир Зеленский вступил в должность президента Украины, проведя в Верховной Раде, вероятно, лучшие минуты за все время своей каденции. Итоговая явка на выборах в 61,37% не намного превысила 59,48% на голосовании, которое выиграл его предшественник пятью годами ранее.

Во многом судьбу президентской гонки решили разочарованные избиратели, не увидевшие достойного среди предложенных кандидатов и не принявшие участие в голосовании. Впрочем, и голосовавшие за Зеленского тоже принадлежат к числу разочарованных в украинской политическо-экономической системе. Их отличие от тех, кто не пришел на выборы, заключалось в том, что они надеялись, будто система изменится сама собой. Предвыборный слоган “Сделаем их вместе” можно назвать квинтэссенцией электоральных надежд.

Прошлогодние выборы не просто реанимировали надежды пятилетней давности. Произошла уникальная ситуация: умеренное крыло майданного электората соединилось с весьма немалой частью своих оппонентов. Их единство базировалось на уверенности в том, что для превращения всего плохого во всё хорошее достаточно просто убрать Порошенко. В этом “адекватники” Антимайдана полностью повторили еще недавно высмеивавшиеся ими надежды «людей со светлыми лицами», искренне полагавших, что между ними и европейским счастьем, камнем на столбовой дороге к богатому безделью, стоит лишь тогдашний президент Янукович. Сложно спорить с ролью сериала “Слуга народа” в результатах голосования. Тем не менее, помимо демонстрировавшейся на экране картинки, немалую часть образа “народного героя” массы додумали самостоятельно.

Падение его рейтинга приостановилось из-за эпидемии коронавируса: многие реально испугались, тогда как шоумен удачно выступает в качестве коммуникатора. Людям такое нравится, но уже начинает вызывать раздражение – и через 1-2 месяц рейтинг продолжит падать с новой силой.

Но и большинство разочаровавшихся в Зеленском спустя какое-то время вновь явятся на выборы. И снова будут надеяться на чудесное изменение системы. И снова разочаруются. Электорат Зеленского обречен вечно терпеть поражения, даже если его кандидат выигрывает выборы. В большинстве своем эти люди верят, что желаемые ими политические изменения произойдут сами собой, без каких-либо усилий с их стороны. Просто каким-то образом в недрах преступной системы сам собой зародится достойный представитель. Они ему вручат мандат доверия, а уж дальше все пойдет само собой.

В представлении своего электората Зеленский должен был вступить в непримиримую борьбу с олигархатом за «простое человеческое счастье» (по выражению известного киноперсонажа) маленького украинца. Вариантов этого счастья было едва ли намного меньше, чем самих «маленьких украинцев». К этому следует добавить и удивительную способность постсоветского политизированного обывателя одновременно придерживаться взаимоисключающих позиций (как в случае с одной из знакомых автора этих строк, лаборанткой государственного вуза лет 50-ти, до сих пор поддерживающей Зеленского и, естественно, не имеющей ничего против повышения зарплат в бюджетном секторе – что не мешает ей также выступать за тотальную приватизацию и максимальное снижение налогов). Условные 73% объединила лишь ненависть к Порошенко.

Не секрет, что сторонники Зеленского были вполне осведомлены о том, что деньги и информационные ресурсы для избирательной кампании их кандидата выделяли украинские олигархи. То есть о том, что он выдвинут существующими криминально-буржуазными элитами. А то, что при всем этом он являлся не профессиональным политиком, а слугой таковых, только усугубляло проблему.

Ведь работа шута заключается в шаржировании хозяина и его гостей – так, чтобы им было смешно, но не обидно. Шут должен изображать систему не отвратительной, а забавной, обращая внимание лишь на отдельные ее пороки. Он может даже концентрироваться на едком вышучивании отдельного представителя системы – как того же шоколадного гетьмана – но не может посягнуть на ее основы. Ведь эта система кормит шута, а любая другая может отказать ему в этом.

Как бы там ни было, электорату было предложено именно то, что ему хотелось: отдать голоса и ждать сложа руки, когда наступит улучшение. Сейчас откуда-то явится добро, накажет зло и сделает всем хорошо. Избиратели Зеленского надеялись, что после выборов он попросту кинет Коломойского/Авакова и начнет действовать «в интересах народа». На вопрос, почему он должен так поступить, они ответить не могли – просто верили в это. Более того, никто и не собирался подталкивать гаранта к таким рискованным решениям через организованное давление (митинги, демонстрации, коллективные обращения). Напротив, отовсюду звучало, что ему “нельзя мешать”, нужно дать ему время укрепить позиции, сосредоточить в своих руках реальную власть.

Мудрено ли, что в течение первого года на своем посту Зеленский успел поработать в интересах кого угодно: Коломойского, Ахметова, Авакова, Пинчука/Сороса, Трампа, МВФ, уличных националистов, но только не на своих избирателей. Украинский и международный олигархат, политические оппоненты, международные кредиторы являются для него повседневной реальностью. Они выдвигают конкретные требования, за исполнение которых сулят поощрения, а за неисполнение – наказания. Пока что все эти группы народный выбор в целом устраивает. Конечно, их требования зачастую противоречили друг другу: невозможно, к примеру, одновременно удовлетворить МВФ и Коломойского. Но и отказать никому нельзя. А электорат Зеленского среди центров силы, между которыми ему приходится лавировать, просто отсутствует. Его не существует как субъекта украинской политики.

Так что нет ничего удивительного, что спустя год даже самым ярым фанатам Зеленского пришлось признать, что он продолжает политику Порошенко (в какой степени – тут мнения расходятся). Правда, при этом они все равно продолжают настаивать на том, что сделали единственно правильный выбор – но это уже проявление той особенности, о которой говорилось выше.

Зеленский пошел по стопам Порошенко потому, что на них обоих оказывали давление одни и те же политические субъекты, они зависели от одних и тех же центров силы, чью волю требуется выполнять независимо от своих желаний. И даже если бы он внезапно пожелал противостоять этим центрам, ему бы просто не на кого было бы опереться. По мнению его избирателей, их работа завершилась в момент опускания бюллетеня в урну. С этого момента пришла пора ждать чуда, которое обязан сотворить избранник. Если же не получилось, то его нужно изгнать или убить – как поступали первобытные племена с шаманом, потерявшим способность вызывать дождь, – а вместо него избрать нового «чудотворца» и вновь ждать у моря погоды.

Социологам и психологам, в том числе и занимающимся предвыборными технологиями, хорошо известно, что сознание украинского электората глубоко мифологизировано и архаично по своей сути. Идеалистические представления, романтические мечтания, верховенство клановых связей и бытовых традиций над правовыми нормами, сакрализация далекого прошлого в различных его вариациях – наиболее очевидные, но не единственные проявления такой политической культуры.

Как и избиратели Зеленского, первобытные охотники когда-то верили, что божественный предок-тотем обязан обеспечивать им добрую охоту. И ему, как старейшему члену рода, должны оказываться почет и уважение. В отличии, например, от христианства, требующего от верующих деятельного участия в промысле божьем, животное-предок призвано было исполнять свою работу просто “по должности”, и деваться ему было некуда — ведь у другого рода тотемом было другое животное. Если животное-предок не будет обеспечивать благосостояние — род погибнет, стало быть, исчезнет из этого мира и его предок, проиграв конкурентную борьбу тотемам других родов. В самом крайнем случае, часть рода может «прозреть» и понять, что на самом деле им должно приносить удачу другое животное…

Такая же иррационально-религиозная ментальность приводит другую часть украинского электората в состояние “личной” вражды с Путиным. В глазах этой публики Путин — тотем конкурирующего и более могущественного рода, оказывающий своему роду более качественные услуги, чем украинские тотемы. Поэтому его необходимо уничтожить. А поскольку архаичное сознание предполагает, что уничтожению физическому предшествует уничтожение виртуальное, стены пещер, в которых обитали древние охотники, расписаны изображениями их добычи. Этой же цели служат многочисленные дошедшие до нас ритуальные танцы и кричалки полудиких племен.

Описанная картина мира диктует и правила внутриполитической игры. Порошенко хотели посадить не потому, что он совершил конкретные преступления – ведь олигархи и политики, настаивавшие на его аресте и осуждении, занимались тем же самым. Поначалу он должен был стать искупительной жертвой, как неудачный тотем, сконцентрировавший на себе всю народную ненависть к системе. Подобным же образом и сторонники Порошенко указывали на то, что его нельзя преследовать по закону, именно в силу того, что это будет не только и не столько преследованием самого Порошенко, сколько осуждением всей системы. Поскольку виртуальное уничтожение является залогом уничтожения реального, носители архаичного сознания год назад искренне считали покушение на Порошенко покушением на комфортную им систему.

Обладателем столь же архаичного сознания является и сам Зеленский, искренне пытаясь стать тем самым “чудотворцем”. Поэтому все его действия на посту президента (будь то клятвенные заверения о европейском выборе, попытки договориться с Кремлем по Донбассу или трудоустройство грузинского VIP-заробитчанина) направлены на поиск правильного магического ритуала, который должен это “чудо” вызвать. Однако за прошедший год олицетворяющим систему тотемом начал становиться уже он сам. Подданные дождались момента его полноценного вступления на должность (получения контроля над парламентом и назначения «своего» правительства) и стали ждать чудесных перемен. Раз перемены не наступают, значит и Зеленский оказывается неправильным тотемом. Теперь народная ненависть постепенно концентрируется уже на нем, а вопрос привлечения к ответственности Порошенко во многом потерял актуальность. Утратив рейтинг окончательно, переставший справляться с функциями тотема Зеленский, вероятно, оставит пост досрочно – о чем уже сейчас много говорят в экспертной среде.

Если Зеленский перестанет выполнять свои обязанности, его избиратели найдут себе новый тотем, а иные ищут его уже сейчас. Фактически разложившуюся систему, практически исчерпавшую свою экономическую базу, еще удерживает в полуживом состоянии архаичное сознание электората – ведь для своей окончательной физической гибели она должна сперва погибнуть виртуально. Да, украинская ментальность содержит в себе и культурные предпосылки для реальной альтернативы существующему порядку вещей: столь же архаичные формы организации общества, как местный сход, “чорна рада”, избираемый и контролируемый ими батька-атаман… И не потому ли на политических телеканалах нас регулярно стращают угрозами “наступления анархии”, что для их владельцев это единственный сценарий перестать быть хозяевами жизни? Но архаичное сознание всеми силами противится признанию смерти системы, ибо для него это равносильно гибели Вселенной, краху всего привычного мира (как в религиозном, так и в материальном смысле).

Судя по имеющимся на этот месяц опросам электоральных симпатий, разочарование в политической системе движется преимущественно в сторону “не сумевших определиться с ответом”. Число политических партий, преодолевающих проходной барьер, пока лишь уменьшается. Будет ли этот протестный потенциал подхвачен региональными кланами или вместо Зеленского раскрутят нового “спасителя нации” – покажут ближайшие месяцы.

Не только бытие определяет сознание, как писали классики марксизма. Потому Украина и демонстрирует одни из худших в мире результатов социально-экономического развития, причем при лучших стартовых возможностях, чем практически у всех соседей, что общество с сознанием то ли доисторических, то ли феодальных времен может жить лишь на соответствующем уровне. И даже унаследовав материальную базу современной цивилизации, обязательно низведет ее до примитивных крестьянских форм.