День в истории Харькова. “Ограбление века” 29 декабря 1916 г.

День в истории Харькова. “Ограбление века” 29 декабря 1916 г.
Здесь хранились деньги губернского центра. Иллюстрация: starosti.com.ua

Наверное, многим в нашем городе знакомо старинное здание, расположенное на углу нынешнего Плетневского переулка и Павловской площади. Однако мало кто знает, что это не просто старинный дом, а место, имеющее прямое отношение к тому, что смело можно называть «ограблением века».

Утром того дня, или 11 января 1917 г. по новому стилю, практически все основные имперские газеты облетела новость: неизвестные обнесли Харьковский банк Общества взаимного кредита приказчиков – старейшее финансовое учреждение города с полувековой на тот момент историей. Украли так много, что в тогдашней Российской империи подобных прецедентов не имелось. Это и понятно. Ведь похищена была по тем временам неслыханная сумма: 2 500 000 рублей процентных бумаг!

Грабители орудовали крайне дерзко, но спокойно, четко и планомерно: в их распоряжении было пять дней, с 24 по 28 декабря – рождественские праздники, когда официальные учреждения Харькова не работали. Но самое главное, злоумышленники использовали самые современные на тот момент технологии. Газеты даже назвали похитителей «совершенно организованной шайкой с хорошей технической подготовкой».

Орудовать бандиты начали из нежилой мастерской соседнего двора, вход в который был всегда открыт. Мастерская примыкала к банку; ценности, к которым стремились похитители, находились буквально через стенку, в стальной кладовой.

Пока город пребывал в праздничном расслаблении, грабители, по сообщению газеты «Южный край», усовершенствованными приспособлениями пробили двойную каменную стену здания Общества взаимного кредита толщиной почти в полтора метра, проделав в ней отверстие диаметром в полметра. Для этого потребовалось вынуть более тысячи пудов, или 16 тонн кирпича, делилась подробностями газета. Далее сообщалось:

«Совершив эту громадную работу, воры приступили к новой, еще более сложной, чисто «американской» работе. Пробив брешь в каменной кладке, грабители встретили стальную сантиметровую стену несгораемой кладовой банка. Чтобы преодолеть эту броню, они применили, судя по зияющему отверстию, кислородный способ резания стали, обладая для этого особыми приборами и инструментами, требующими большого умения и опыта в обращении.

С помощью этих «патентованных» инструментов грабители вытравили новое отверстие, через которое свободно мог проникнуть человек. Проникнув в стальную кладовую, грабители приступили к третьей операции: «они взломали железную несгораемую кассу, которая находилась в кладовой».

Интересно, что, вскрыв сейф, громилы похитили не деньги, которых там хранилось не слишком много, – около 30 тыс. рублей, не драгоценности, а акции и процентные бумаги. Бумажных активов банк лишился более чем на миллион рублей – огромная по тем временам сумма, даже с учетом того, что рубль с началом Первой мировой войны упал где-то вдвое. Еще один удивительный факт: воры были весьма подкованы в тонкостях финансовых дел Харькова и точно знали, что брать – обесцененные акции прогоревшего Торгового банка они оставили, издевательски расшвыряв их по комнате.

Кстати, в той же комнате, где хранился сейф с ценностями, грабители оставили и кое-какие вещички: «предметы воровского дела», рубахи, брюки. Готовились основательно, даже сменку захватили. На место происшествия прибыли полицейские и прокурорские чины, привлекли сыскную собаку, которая, однако, «никого из служащих банка не облаяла».

А в магазинах, кофейнях и трамвайных вагонах обыватели делились известиями:

– На полтора миллиона ограбили приказчиков!

– На три миллиона!

В конце дня в банк толпами направились испуганные клиенты, «но не были допущены. Это вызвало замешательство и даже некоторую панику… Женщины плакали, старухи выли… Мужчины возмущались…».

Еще бы не рыдать и не возмущаться: всё, так сказать, нажитое непосильным трудом пропало в один миг! К тому же по городу поползли слухи: в Харьков приехала банда, чтобы заниматься грабежами и убийствами – незадолго до ограбления Общества взаимного кредита приказчиков был совершен налет на один из магазинов в центре города, совладельца убили. В этой ситуации лишь администрация банка проявила выдержку, стараясь хоть как-то успокоить клиентов и вернуть доверие к себе – вкладчикам обещали выплаты без ограничений.

В этот же день заместитель начальника харьковского сыскного отделения Лапсин отправил в Санкт-Петербург шифрованную телеграмму. В 11 часов утра начальник уголовного сыска Аркадий Францевич Кошко получил ее, прочитав сообщение о самой краже и о том, что один из служащих банка, заподозренный в соучастии в преступлении, задержан и временно арестован. Новость о харьковском ограблении попалась в одной из утренних газет на глаза самому императору, который лично выразил министру внутренних  дел желание видеть это преступление раскрытым в максимально короткие сроки. А уже в 16:00 директор Департамента полиции Алексей Тихонович Васильев (тот самый, что расследовал убийство Григория Распутина) сообщал Кошко, что министр поручил ему ведение этого дела.

«Эта дерзкая кража тревожила меня во всех отношениях: не говоря уже об исключительно крупной сумме похищенного, обратившей на себя внимание императора, но и обстоятельства дела не давали уверенности в успехе моих розысков. Дело в том, что воры воспользовались рождественскими праздниками, т. е. двумя днями, в течение коих банк был закрыт, а следовательно, с момента свершения и до момента обнаружения преступления протекло 48 часов. За этот промежуток времени воры могли основательно замести следы, а то и скрыться за границу. Общая картина преступления заставляла думать, что в данном случае орудовали так называемые «варшавские» воры. Эта порода воров была не совсем обычна и резко отличалась от наших, великороссийских. Типы «варшавских» воров большей частью таковы: это люди, всегда прекрасно одетые, ведущие широкий образ жизни, признающие лишь первоклассные гостиницы и рестораны. Идя на кражу, они не размениваются на мелочи, т. е. объектом своим выбирают всегда лишь значительные ценности. Подготовка намеченного предприятия им стоит больших денег: широко практикуется подкуп, в работу пускаются самые усовершенствованные и весьма дорогостоящие инструменты, которые и бросаются тут же, на месте совершения преступления.
Они упорны, настойчивы и терпеливы. Всегда хорошо вооружены. Будучи пойманы, не отрицают своей вины и спокойно рассказывают все до конца, но не выдают, по возможности, сообщников».

С собой в наш город Кошко взял уроженца Польши, крайне способного агента Линдера. Прибыв в Харьков вечером 31 декабря, Аркадий Францевич сразу же вызывает к себе уже знакомого нам заместителя начальника сыскного отделения Лапсина. Тот сообщает новые подробности, в частности, на основании чего был арестован банковский служащий. Оказалось, что:

1) Подкоп под стальную комнату велся из дровяного сарайчика в соседнем с банком дворе. А сарайчик принадлежал как раз квартире, занимаемой банковским служащим.
2) Данный работник пользовался крайне неважной репутацией.
3) В момент совершения кражи его не оказалось в городе, так как он уехал с женой на два праздничных дня куда-то за город.

Однако, несмотря на такое железное алиби, по мнению полиции, служащий был причастен к ограблению. Подкоп велся не меньше двух недель и, так как рыли у самой стены квартиры, то шум от лопат и кирок чиновник не слышать просто не мог. Первого января Кошко лично осмотрел место преступления. Что же он там увидел?

«Стальная же комната банка являла весьма любопытное зрелище: два стальных шкафа со стенками, толщиной чуть ли не в четверть аршина, были изуродованы и словно продырявлены орудийными снарядами. По всей комнате валялись какие-то высокоусовершенствованные орудия взлома. Тут были и электрические пилы, и баллоны с газом, и банки с кислотами, и какие-то хитроумные сверла и аккумуляторы, и батареи, словом, оставленные воровские приспособления представляли из себя стоимость в несколько тысяч рублей».

Затем Аркадий  Францевич лично допросил задержанного, который оказался еще и «заядлым поляком». Ясное дело, кроме отрицания своей вины и возмущений на тему незаконного ареста, Кошко больше ничего не услышал.  С учетом того, что подготовка к ограблению заняла у преступников немало времени, следователь, взяв привезенные с собою 20 фотографий варшавских воров и  карточку арестованного чиновника, в сопровождении Линдера и местных агентов принялся объезжать все харьковские гостиницы.

Успех не заставил себя долго ждать. Шестеро профессиональных воров (в том числе Станислав Квятковский, Здислав Горошка, Ян Сандаевский) были опознаны. Хоть и жили они разных гостиницах около месяца, выехали все в один день, а именно 26 декабря. Также в деле появилась новая зацепка. Лакей гостиницы, в которой проживали Квятковский и Горошек, опознал арестованного банковского чиновника. Кошко вспоминает:

«Лакей этот, шустрый малый, не только сразу же опознал обоих воров и чиновника, но со смешком поведал о тех перипетиях, косвенным участником коих он являлся за время проживания этих господ в его гостинице. По его словам, к Горошку, а особенно к Квятковскому, часто захаживал арестованный чиновник, и более того: Квятковский был, видимо, в любовной связи с женой ничего не подозревавшего чиновника. Эта женщина не раз навещала в гостинице Квятковского, и нередко ему, лакею, приходилось относить записочки то от него к ней, то обратно. Из этих тайных записок любопытный лакей и убедился, к своему удовольствию, в их связи. Этот первый день Нового года казался мне не потерянным напрасно, и я заснул покойно».

Также о прошлом арестованного удалось узнать новые подробности. Оказалось, до приезда в наш город он служил в Гельсингфорсе, в отделении Лионского кредита, откуда был уволен по подозрению в соучастии в готовившемся покушении на кражу в этом банке. Однако подозреваемый банковский служащий продолжал упорно отрицать свое участие в ограблении. Ясное дело, легендарный сыщик нашел способ его разговорить.

По его приказу агент Линдер, представившись другом Квятковского, должен был зайти к неверной жене с приветом от возлюбленного. В качестве доказательства у него было фото Квятковского с подделанной в полиции дружеской надписью на польском языке, размещенной на обороте. Основной целью данного визита было получение от указанной дамы какого-либо письма или записки, адресованной Квятковскому. Линдер блестяще справился с заданием. Несмотря на то, что вначале был встречен с подозрением, в дальнейшем неверная жена всецело доверилась ему. Уходя, на прощанье он спросил небрежно хозяйку:

«Быть может, пани желает написать что-либо Стасю, так я охотно готов передать ему вашу цидулку». В ответ пани обрадовалась случаю и тут же написала возлюбленному нежное послание, заключив его фразой: «…Как жаль, коханы Стасю, что тебя нет со мной сейчас, когда муж мой в тюрьме!»

Новость в харьковской газете “Южный край”. Иллюстрация: crimcongress.com

Удивительно, но именно благодаря этой фразе самое масштабное ограбление за всю историю Российской империи, произошедшее в Харькове, было раскрыто. После отчета Линдера Кошко вызвал на допрос арестованного чиновника, который как и раньше, продолжал отрицать свое участие в ограблении. Знакомство с паном Квятковским также отрицалось.

« ― Никакого Квятковского я не знаю!
― И жена ваша не знает пана Квятковского?
― Разумеется, нет! Кто такой этот Квятковский?
― Любовник вашей жены!
― Ну, знаете ли, этот номер не пройдет! Жена моя святая женщина, и в супружескую верность ее я верю как в то, что я дышу!»

После дальнейших прений Кошко протянул чиновнику полученный ранее от Линдера конверт с посланием. Прочитав текст, арестованный, прекрасно знавший почерк своей «святой» жены, пришел в полное бешенство.

«По мере чтения лицо его все багровело и багровело, руки начали трястись, дыхание становилось прерывистым. Наконец, кончив чтение, он яростно скомкал бумагу, метнул бешеный взгляд и, хлопнув кулаком по столу, воскликнул:


― Пся крэв! Ну, ладно, пане Станиславе, не скоро пожалуешь ты сюда! А если и пожалуешь, то не для свидания с моей женой! Ах ты, мерзавец, подлец ты этакий! Ну, теперь держись! Хоть и сам погибну, но и тебя потоплю! Господин начальник, ― обратился он ко мне, ― извольте расспрашивать, я теперь все, все скажу, рад вам помочь в поимке этого негодяя Квятковского!»

Наступило то, чего и следовало ожидать. Обманутый муж всё рассказал.

Это легендарное здание в наше дни. Иллюстрация: starosti.com.ua

Помощник начальника Харьковского сыскного отделения Лапсин за свое участие получил от государства денежную премию. Агент Линдер ― чин вне очереди. Принимавшего активное участие в задержании преступников бывшего начальника Варшавского сыскного отделения Куртановского наградили орденом Святого Владимира 4-й степени и через две недели перевели в наш город на должность начальника Харьковского сыскного отделения.

В дальнейшем судьбы всех участников сложились по-разному. В начале 1917 г. благодаря Временному правительству Куртановский оказался в харьковской тюрьме. Там он встретился с Горошком,  Квятковским и другими участниками известного нам ограбления. Как ни странно, ничего плохого «варшавские воры” ему там не сделали. Благодаря личному ходатайству Кошко перед князем Г. Е. Львовым (фактическим главой государства в то время) Куртановский был освобожден. В 1918-м он эмигрировал в Польшу и занял пост начальника Варшавского уголовного розыска. Линдер со временем перебрался туда же. Правда, в органы служить не пошел, а стал заниматься коммерцией. Узнав о своем предстоящем аресте, Аркадий Францевич вместе с сыном в 1918-м сбежал из Москвы под видом актера и декоратора в составе театральной труппы в Киев.

Когда город был взят красными, на одной из улиц он случайно встретил Квятковского и Горошка. Однако бывшие грабители не только не причинили ему вреда и не выдали большевикам, а, видя поношенную одежду Кошко, предложили ему денег. Тот, ясное дело, отказался. Из Киева бывший легендарный  сыщик перебрался в Одессу, затем в Крым, Константинополь и, наконец, в Париж. Торгуя мехами, чтобы выжить в столице Франции, Кошко получил предложение от англичан занять должность в Скотланд-Ярде. Однако вынужден был отказаться, так как работа в британской полиции подразумевала принятие подданства страны. Скончался выдающийся криминалист в Париже 24 декабря 1928 г. Фамилии и имени харьковского банковского служащего, сдавшего всю банду, Кошко так никогда и не раскрыл.

Подготовлено по материалам ресурсов “Харьков манящий” и “Харьковские старости”

Напомним, ранее “Ассамблея” делилась историей, как в начале прошлого века кто-то обчистил богатую даму в поезде под Харьковом и скрылся через окошко.

А также выясняли, каким образом вскрывают банкоматы уже в современном Харькове и как часто это увенчивается успехом.