Одно из старейших зданий Харькова могут снести, чтобы не реставрировать разбитый обстрелом фасад

Безжалостные и варварские удары рашистов по Харькову – настоящая манна небесная для застройщиков. В ночь на среду 6 июля прилет “Искандера” из Белгорода повредил 190-летний купеческий особняк, в котором размещался военкомат. Просто золотое место под какой-нибудь офисный центр – а ведь, как отмечает краевед Андрей Парамонов, это был один из немногих памятников архитектуры в городе, дошедших до наших дней в приличном виде:

“Павловых в Харькове много, но эти отличились! В 1825 г. крепостной крестьянин Исай Павлов получил вольную для себя и своих сыновей от князя Черткова и в 1825 г. прибыл из села Пески Коломенского уезда с двумя сыновьями, Семеном и Акимом, которые объявили свои капиталы в 3-ю купеческую гильдию города Харькова. Откуда такое богатство – до сих пор неведомо.
Они ворвались в торговый мир Харькова, словно ветер, скупив шесть номеров каменных лавок на Торговой площади, обширный участок заболоченной набережной реки Харьков и несколько дворовых мест в центре города.
Основным сооружением Торгового дома Павловых стал двухэтажный каменный дом, где разместилась гостиница “Европейская”. В те времена постоялые дворы уже были выведены за городскую черту, и гостиниц в городе не хватало, ведь далеко не каждый мог содержать по контракту с Думой такое заведение. Тогда в гостинице должны были подаваться набор приличных блюд, алкогольных напитков разной крепости, приличное белье и посуда. Павловы могли это себе позволить, даже более того, их гостиница считалась лучшей долгие десятилетия.
К 1832 г. они стали купцами 2-й гильдии, а еще через несколько лет – потомственными почетными гражданами. Торговый дом братьев Павловых был настолько популярен в народе благодаря своим низким ценам и отменному качеству товаров, что часть Торговой площади стали называть в народе Павловской. Собственно, и сегодня она названа в их честь.
Одно из дворовых мест на центральной тогда улице Екатеринославской с номерами 11 и 13 купили для молодой семьи Егора Акимовича Павлова. Егор Акимович был ещё молод, ему только исполнилось 18 лет, он недавно женился на девице Евдокии Максимовне, однако, несмотря на молодость заказчика, строить главный усадебный дом Павловы пригласили одного из лучших зодчих Харькова – профессора архитектуры Андрея Тона. Само по себе дворовое место было не очень удачным, оно представляло собой неправильный шестигранник. Именно поэтому усадебный дом задавал настроение всей усадьбе своим парадным фасадом. Двухэтажные каменное здание в стиле классицизма, прямоугольное в плане, с большими окнами второго этажа, балконом, четырехколонным портиком и медальонами по фасаду обязательно указывали на всех планах Харькова первой половины XIX ст.
Усадьба на Екатеринославской находилась во владении вдовы Евдокии Максимовны Павловой до середины 1870-х гг., потом её купила жена надворного советника Анна Адриановна Андреева, а последними владельцами до революции 1917 г. были купцы Литягины”.

Кроме того, по данным kharkovgo.com, в начале прошлого века на месте усадьбы планировалось возвести огромный трехэтажный театр по проекту академика Бекетова. В 1914 г. на его строительство был объявлен сбор средств. Сносу помешала Первая мировая война, и идея была заморожена. Оказалось, навсегда.

Как городские чиновники решили добить пострадавшую достопримечательность и что её теперь ждет – разбиралась “Ассамблея” по итогам полутора недель отслеживания ситуации.

Смотрим по теме: Выплата компенсации на восстановление жилья. Что обещают власти, что может быть и что уже делается в Харькове?

Итак, архитектор Виктор Дворников, наутро после обстрела осмотревший место взрыва, установил, что усадьба уцелела на 70%:

“Серйозно пошкоджений головний фасад, інша частина має тріщини, але будь-який спеціаліст з реконструкції та реставрації підтвердить, що їх усунення – це дрібниці. Офіційної заяви про знесення ще немає, мабуть і не буде, оскільки це карна справа, як немає і технічного висновку, але на власні вуха чув про наміри його знесення від трьох посадових осіб різного рівня. Ця будівля – пам’ятка архітектури, яка охороняється законом, простояла революції та війни 20 ст., вистояла навіть і після російської ракети, але може виявитися, що найбільшою руйнівною силою для історії міста можуть стати посадовці. Їм той Харків з тими пам’ятками – лише бруд, на їх думку слід чистити місто від непотрібу для будмайданчиків “Житлобуду”. Харків має не таку велику кількість таких об’єктів, щоб так легко їх позбуватися”.

По словам Виктора, работники ГСЧС при разборе завалов пытались бережно и аккуратно сохранить все остатки архитектурного декора главного фасада. Другое дело – администрация Новобаварского района. Да и на сайте городской власти уже в полдень 6 июля появилось заявление о том, что памятник полностью уничтожен и подлежит сносу.

На следующий день после разрушения был вызван 12-метровый грузовой манипулятор, которым загрузили и вывезли 8-метровую дубовую несущую балку над портиком, 40х50 см в разрезе, весом больше тонны. На вопрос “Что вы делаете и куда вывозите?” чиновница администрации, с которой договаривались о её сохранении, ответила: “На дрова, неизвестно, какой будет зима” и бросила трубку. Для выяснения, куда пропал исторический артефакт, архитектор обратился с запросом в СБУ, но у тех сейчас есть дела поважнее.

Смотрим по теме: Еще одну почти 200-летнюю памятку в старинном районе Харькова выставили на продажу.

“Після того, як завершений розбір завалів та розмінування, приїжджають комунальники і все, що вони бачать, для них це сміття. І вони це все вивозять. А серед цього, так би мовити, сміття є дуже велика кількість артефактів, які згодом дозволяють нам, архітекторам, відновлювати ці будівлі. З цієї деталі можна зробити зліпок і за цим розміром відлити нову деталь, – продолжает Виктор. – Але дуже важко буде працювати з будинками, які не мають охоронного статусу, а ще і знаходяться у приватній власності. Нова програма має забезпечувати, як мінімум, доступ до таких об’єктів після пошкодження, фіксацію і відбір пошкоджених елементів, а як максимум – захист від подальшого знищення”.

Есть такой термин disaster capitalism. Кто-то благодаря войне подбивается на выжимании последних денег из населения, кто-то надеется нажиться на грабеже городской среды. Остальным же нужно помнить, что даже поврежденные или разрушенные исторические памятки – не строительный хлам, а всё еще культурное наследие:

“Це проблема всього нашого суспільства. Люди не розуміють довгострокової вигоди та комплексного ефекту від збереження спадщини, більшість цікавлять лише миттєві дивіденди. В Європі цей шлях проходили сторіччями, ми такого часу не маємо, оскільки всього за кілька десятків років можемо позбутися усього. Люди мають усвідомити, що їх самобутність виражається не тільки в гаслах та мові, а у безперервності усіх історичних процесів, які ми пережили і переживаємо. І точка, у якій знаходимось – результат усіх попередніх миттєвостей. А усі матеріальні пам’ятки слугують незаперечними доказами нашого шляху. І стираючи якусь будівлю, навіть радянську, ми викреслюємо цю сторінку зі своєї пам’яті, а отже і майбутнього світогляду своїх нащадків.

До речі, з балкою ситуація покращилася. Попередню не повернули, але там трохи продовжили розбір завалів і окремо відклали ще дві великі балки. Сподіваюсь, що нас почули”.

Будем наблюдать за судьбой этого дивного здания дальше.

Напомним, перед войной “Ассамблея” сообщала, что историческое здание харьковского института, разрабатывавшего системы управления для АЭС, продано под застройку.

С другой стороны, также рассказывали о позитивном опыте реставрации исторических квартир в центре первой столицы.